gargantya: (Default)
 
 

 


  Интересная тема древних легенд, давайте узнаем побольше …


История человечества полна легенд и мифов. Каждая эпоха вписывает в этот покрытый пылью времен том новую страницу. Многие из них канули в Лету, так и не дожив до наших дней. Но есть предания, над которыми не властны века. Рассказы о воинах, обладающих нечеловеческими способностями – невосприимчивых к физической боли и не ведающих страха перед лицом смерти – из этого числа. Упоминания о сверхсолдатах можно отыскать едва ли не у каждого народа. Но особняком в этом ряду стоят берсерки – герои скандинавских саг и эпосов, само имя которых стало нарицательным. И вот ведь какая интересная штука легенды. Порой правда и вымысел в них так переплетаются, что отделить одно от другого едва ли возможно.


На протяжении нескольких столетий самым жутким кошмаром Европы являлись викинги. Когда на горизонте показывались змееглавые ладьи брутальных пришельцев, население окрестных земель, охваченное леденящим ужасом, искало спасения в лесах. Размах опустошительных походов норманнов поражает воображение даже сегодня, спустя почти тысячу лет. На востоке они проложили знаменитый путь «из варяг в греки», дали начало княжеской династии Рюриковичей и более двух веков принимали активное участие в жизни Киевской Руси и Византии. На западе викинги, еще с VIII в. заселив Исландию и юг Гренландии, держали в постоянном страхе ирландские и шотландские берега.




 


А с IX в. перенесли границы своих набегов не только далеко на юг – до Средиземного моря, но также и в глубь европейских земель, разорив Лондон (787 г.), Бордо (840 г.), Париж (885 г.) и Орлеан (895 г.). Рыжебородые чужеземцы захватывали целые вотчины, иной раз не уступавшие по размерам владениям многих монархов: на северо-западе Франции они основали герцогство Нормандию, а в Италии – Сицилийское королевство, откуда совершали походы в Палестину задолго до крестоносцев. Терроризируя население европейских городов, воинственные скандинавы даже удостоились чести быть упомянутыми в молитвах: «Боже, избавь нас от норманнов!». Но были среди северных варваров воины, перед которыми викинги и сами испытывали мистический трепет. Они прекрасно знали, что попасться под горячую руку соплеменнику-берсерку было смерти подобно, а потому всегда старались держаться от этих братьев по оружию подальше.


С ОДИНОМ В ПОЛЕ ВОИНЫ


Древние скандинавские саги донесли до нас легенды о непобедимых воинах, которые, обуреваемые боевой яростью, с одним мечом или топором врывались в ряды врагов, сокрушая все на своем пути. Современные ученые не сомневаются в их реальности, но многое из истории берсерков и сегодня остается неразгаданной тайной


Следуя установившейся традиции, будем называть их берсеркерами (хотя более точный термин — бьорсьорк, то есть “медведеподобный”). Наряду с воином-медведем существовал также ульфхеднер — “волкоголовый”, воин-волк. Вероятно, это были разные ипостаси одного и того же явления: многие из тех, кого называют берсеркерами, носили прозвище “Волк” (ульф), “Волчья шкура”, “Волчья пасть” и т.д. Впрочем, и имя “Медведь” (бьорн) встречается не реже.


 



 


СЧИТАЕТСЯ, что впервые берсерки упоминаются в драпе (длинном стихотворении) скальда Торбьёрна Хорнклови – древнескандинавском литературном памятнике. Речь там идет о победе короля Харальда Прекрасноволосого, основателя Королевства Норвегия, в сражении при Хаврсфьорде, произошедшем предположительно в 872 г. «Берсерки, облаченные в медвежьи шкуры, рычали, потрясали мечами, кусали в ярости край своего щита и бросались на своих врагов. Они были одержимы и не чувствовали боли, даже если их поражало копьё. Когда битва была выиграна, воины падали без сил и погружались в глубокий сон» – так очевидец и участник тех событий описывал вступление в бой легендарных воинов.


Больше всего упоминаний о берсерках в сагах IX-XI веков, когда викинги (норманны) на своих быстроходных кораблях-дракарах наводили ужас на народы Европы. Казалось, что перед ними ни что не может устоять. Под ударами викингов уже в VIII-IX веках пали такие крупные города как Лондон, Бордо, Париж, Орлеан. Что уж говорить о небольших городках и деревнях, их норманны опустошали в считанные часы. Зачастую на захваченных территориях ими создавались собственные государства, например, герцогство Нормандия и Сицилийское королевство.


Кто же были эти бойцы? Берсерками или берсеркерами называли викингов, с ранних лет посвятивших себя служению Одину – верховному скандинавскому божеству, владыке чудесного чертога Вальхаллы, куда после смерти на вечное пиршество якобы отправлялись души воинов, героически павших на поле брани и заслуживших благоволение небес. Перед битвой берсерки вводили себя в особого рода боевой транс, благодаря чему отличались огромной силой, выносливостью, быстрой реакцией, нечувствительностью к боли и повышенной агрессивностью. Кстати, этимология слова «берсерк» до сих пор вызывает в научных кругах споры. Скорее всего, оно образовано от старонорвежского «berserkr», что переводится либо как «медвежья шкура», либо «без рубашки» (корень ber может означать как «медведь», так и «голый», а serkr – «шкура», «рубашка»). Сторонники первого толкования указывают на прямую связь берсерков, носивших одежду из медвежьих шкур, с культом этого тотемного животного. «Голорубашечники» же делают акцент на том факте, что в бой берсерки ходили без кольчуг, обнаженными по пояс.


 



Бронзовая пластинка VIII века. Торслунда, о. Эланд, Швеция


 


Отрывочные сведения о берсерках также можно почерпнуть из «Младшей Эдды» – сборника древнеисландских мифических сказаний, принадлежащих перу Снорри Стурлусона. В «Саге об Инглингах» говорится следующее: «Мужи Одина бросались в бой без кольчуги, а ярились, словно бешеные псы или волки. В ожидании схватки от нетерпения и ярости, клокотавших в них, грызли зубами свои щиты и руки до крови. Они были сильны, словно медведи или быки. Со звериным рыком разили они врага, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда…». Древнескандинавский поэт утверждал, будто «Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки». Связь берсерков с культом главного бога скандинавского пантеона имеет и другие подтверждения. Даже перевод многочисленных имен Одина указывает на его безумную и яростную природу: Вотан («одержимый»), Игг («страшный»), Херьян («воинствующий»), Хникар («сеятель раздоров»), Бельверк («злодей»). Под стать своему небесному покровителю были и прозвища берсерков, дававших «властелину гнева» обет бесстрашия. Например, Гарольд Безжалостный, ввязывавшийся в бой раньше других, или разбитый в 1171 г. под Дублином норманнский вождь Иоанн, имевший прозвище Wode, то есть «Безумец».


Берсерки вовсе не случайно являлись привилегированной частью воинского сословия, своего рода «спецназом» викингов. И таковыми их делало вовсе не стихийное буйство или жертвенное сумасбродство на ристалище. Просто они всегда открывали бой, проводя показательный, и в большинстве случаев победный поединок на виду у всего войска. В одной из глав «Германии» древнеримский писатель Тацит писал про берсерков: «Как только они достигали зрелого возраста, им позволялось отращивать волосы и бороду, и только после убийства первого врага они могли их укладывать… Трусы и прочие ходили с распущенными волосами. Кроме того, самые смелые носили железное кольцо, и лишь смерть врага освобождала их от его ношения. Их задачей было предварять каждую битву; они всегда образовывали переднюю линию». Отряд берсерков одним своим видом заставлял врагов трепетать. Штурмуя города в качестве боевого авангарда, они оставляли за собой лишь горы трупов поверженных врагов. А следом за берсерками наступала хорошо вооружённая, защищённая доспехами пехота, довершавшая разгром. Если верить литературным памятникам, то древнескандинавские конунги часто использовали берсерков в качестве личной охраны, что лишний раз подтверждает их воинскую элитарность. В одной из саг говорится, что у датского короля Хрольфа Краке в телохранителях ходило сразу 12 берсерков.


 


ИЗ ДОСЬЕ. «Берсерк – это механизм, взорванный свирепой страстью, адреналином, идейной установкой, дыхательными приемами, звукоколебательными вибрациями и механической программой действия. Он не сражается за что-то, а лишь для того, чтобы победить. Берсерк вовсе не должен доказывать, что выживет. Он обязан многократно окупить свою жизнь. Берсерк не только идет умирать, он идет получать яростное удовольствие от этого процесса. Кстати, именно поэтому он чаще всего остается в живых».


 



 


 


«ЕСТЬ УПОЕНИЕ В БОЮ…»


ВСЕ ДО ЕДИНОГО свидетельства изображают берсерков как свирепых бойцов, которые сражались с дикой, прямо-таки магической страстью. Так в чем же секрет ярости берсерков, а также их нечувствительности к ранениям и боли: было ли это следствием наркотического опьянения, наследственного заболевания или специальной психофизической подготовки?


В настоящее время имеется несколько версий, объясняющих это явление. Первая – одержимость «звериным духом». Этнографы подтверждают, что нечто подобное отмечалось у многих народов. В моменты, когда «дух» овладевает человеком, тот не чувствует ни боли, ни усталости. Но лишь это состояние оканчивается, как одержимый практически моментально засыпает, его словно выключают. Вообще, оборотничество как воинская практика было широко распространено в античности и средневековье. Следы «превращения в зверя», разумеется, не в буквальном, а в ритуальном и психоповеденческом смысле, можно отыскать в современных военных лексиконах и геральдической символике. Обычай присваивать спецподразделениям имена хищных животных для того, чтобы подчеркнуть их элитарность, тоже берет начало в глубоком прошлом. У древних германцев зверю подражали, он играл роль наставника при инициации, когда юноша, вступая в ряды взрослых воинов, демонстрировал свои боевые умения, ловкость, мужество и храбрость. Победа человека над тотемным животным, считавшимся предком и покровителем данного племени, означала передачу воину самых ценных звериных качеств. Считалось, что в итоге зверь не умирал, а воплощался в одолевшем его герое. Современная психология давно уже выявила механизмы, посредством которых человек «вживается» в образ того существа, чью роль он исполняет в данный момент. Берсерки, рычавшие и надевавшие на себя медвежьи шкуры, как бы на самом деле становились медведями. Конечно, звериный маскарад отнюдь не был ноу-хау норманнов.


Известный мюнхенский этнолог профессор Ханс-Иоахим Папрот уверен, что культ медведя появился намного раньше и был распространен более широко. «Уже на рисунках каменного века, например в пещере Труа-Фрере в Южной Франции, мы находим изображения танцоров в медвежьих шкурах. А шведские и норвежские лапландцы отмечали ежегодный медвежий праздник вплоть до прошлого столетия», – говорит ученый. Австрийский германист профессор Отто Хёфлер считает, что в зверином переодевании был заложен глубокий смысл. «Оно понималось как превращение не только зрителями, но и самим переодевающимся. Если танцор или воин облачался в медвежью шкуру, то сила дикого животного, конечно, в переносном смысле, переходила в него. Он действовал и чувствовал себя как медведь. Отголоски этого культа можно увидеть и сегодня, например в медвежьих шапках английских королевских гвардейцев, охраняющих лондонский Тауэр», – заявляет он. А в датском фольклоре до сих пор бытует уверенность, что всякий, кто наденет железный ошейник, может превратиться в медведя-оборотня.


Современной науке известно, что нервная система человека может продуцировать вещества, по своему составу и действию близкие к наркотикам. Воздействуют они непосредственно на «центры наслаждения» мозга. Можно предположить, что берсерки являлись как бы заложниками собственной ярости. Они были вынуждены искать опасные ситуации, позволяющие вступить в схватку, а то и вовсе провоцировать их. В одной из скандинавских саг говорится о человеке, имевшем 12 сыновей. Все они были берсерками: «У них стало обычаем, находясь среди своих и почувствовав припадок ярости, сходить с корабля на берег и кидаться там большими камнями, выворачивать с корнем деревья, иначе в своей ярости они покалечили бы или убили родных и друзей». Фраза «есть упоение в бою» обретала буквальный смысл. Позднее викинги большей частью всё же ухитрялись контролировать такие приступы. Иногда они даже входили в состояние, которое на Востоке называют «просветлённым сознанием». Овладевшие этим искусством становились поистине феноменальными воинами.


Во время атаки берсеркер как бы “становился” соответствующим зверем. При этом он отбрасывал оборонительное оружие (или поступал с ним не по предназначению: например, вгрызался в свой шит зубами, повергая противника в шок), а в некоторых случаях — и наступательное; все скандинавские викинги умели сражаться руками, но берсеркеры явно выделялись даже на их уровне.


Многие военизированные прослойки считали позорным безоружный бой. У викингов этот постулат приобрел следующую форму: стыдно не уметь сражаться с оружием, но в умении вести безоружный бой ничего постыдного нет. Любопытно, что в качестве подсобного (а иногда и основного — если он сражался без меча) оружия берсеркер применял камни, подхваченную с земли палку или припасенную заранее дубину.


 



 


Частично это связано с нарочитым вхождением в образ: зверю не подобает пользоваться оружием (камень и палка — естественное, природное оружие). Но, вероятно, в этом также проявляется архаизм, следование древним школам единоборства. Меч в Скандинавию проник довольно поздно, и даже после широкого распространения он был некоторое время не в чести у берсеркеров, предпочитавших палицу и секиру, которыми они наносили круговые удары от плеча, без подключения кисти. Техника достаточно примитивная, зато степень овладения ею была очень высока.


На колонне Траяна в Риме мы видим “ударный отряд” таких воинов-зверей (еще не берсеркеров). Они включены в состав римской армии и отчасти вынуждены следовать обычаям, но лишь немногие имеют шлемы (и никто — панцири), кое-кто облачен в звериную шкуру, иные — полуобнажены и сжимают вместо меча дубину… Надо думать, это не снижало их боеспособность, иначе император Траян, в чью охрану они входили, сумел бы настоять на перевооружении.


Обычно именно берсерки начинали каждый бой, одним своим видом наводя ужас на врагов. Если верить сагам, они не использовали доспехи, предпочитая им медвежью шкуру. В некоторых случаях упоминается щит, края которого они в бешенстве грызли перед боем. Основным оружием берсерков были боевой топор и меч, которыми они владели в совершенстве. Одно из первых дошедших до нас упоминаний о непобедимых воинах оставил скальд Торбьёрн Хорнклови, сочинивший в конце IX века сагу о победе в сражении при Хаврсфьорде короля Харальда Прекрасноволосого, создателя Норвежского королевства. Велика вероятность, что его описание документально: «Берсерки, облаченные в медвежьи шкуры, рычали, потрясали мечами, кусали в ярости край своего щита и бросались на своих врагов. Они были одержимы и не чувствовали боли, даже если их поражало копье. Когда битва была выиграна, воины падали без сил и погружались в глубокий сон». Похожие описания действий берсерков в бою можно найти и у других авторов.


Например, в саге об Инглингах: «Мужи Одина бросались в бой без кольчуги, а ярились, словно бешеные псы или волки. В ожидании схватки от нетерпения и ярости, клокотавших в них, грызли зубами свои щиты и руки до крови. Они были сильны, словно медведи или быки. Со звериным рыком разили они врага, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда…». Обратили внимание, в этот раз упоминается, что они были воинами Одина – верховного божества скандинавов, к которому после гибели в бою отправляются души великих воинов, чтобы пировать с такими же, как и они, храбрецами и наслаждаться любовью небесных дев. Видимо, берсерки были представителями особой группы (касты) профессиональных воинов, которых готовили к боям с детских лет, посвящая не только в тонкости воинского мастерства, но и обучая искусству входить в боевой транс, обострявший все чувства бойца и позволявший проявляться скрытым возможностям человеческого организма. Естественно, что в бою одолеть таких бойцов было необычайно трудно. У страха же, как говорится, глаза велики, поэтому и появлялись в сагах подобные строки: «Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки».


Традиционно, берсерки составляли передовой отряд, начинавший бой. Долго сражаться они не могли (боевой транс не может продолжаться долго), проломив ряды врагов и заложив основу общей победы, они оставляли поле боя обычным воинам, которые завершали разгром противника. Видимо, доведение себя до состояния транса не обходилось без приема определенных психотропных средств, позволявшим берсеркам как бы «превращаться» в мощных и непобедимых медведей. Оборотничество известно у многих народов, когда в результате болезни или приема специальных препаратов человек отождествлял себя со зверем и даже копировал отдельные черты его поведения. В сагах не зря делается акцент на неуязвимость берсерков. В бою ими руководило не столь сознание, как подсознание, позволявшее «включать» не свойственные человеку в обыденной жизни качества – обостренную реакцию, расширенное периферическое зрение, нечувствительность к боли, а возможно, и какие-то экстрасенсорные способности. В бою берсерк буквально чувствовал летящие в него стрелы и копья, предвидел, откуда последуют удары мечей и топоров, а значит, мог отбить удар, прикрыться от него щитом или уклониться. Это были поистине универсальные воины, но такие нужны только на период боев.


Норманны воевали часто, а значит, и перевоплощаться берсеркам приходилось не редко. Видимо, упоение боем становилось для них чем-то похожим на наркотическую зависимость, а возможно, практически таковой и было. Следовательно, к мирной жизни берсерки были в принципе не приспособлены, становясь опасными для общества, так как им нужны были опасности и острые ощущения. А если нет войны, то всегда можно спровоцировать драку или же заняться грабежом. Как только пресытившись захватами чужих земель норманны стали переходить к оседлой спокойной жизни, берсерки оказались лишними. Это четко проявилось в сагах, в них с конца XI века берсерки из былых героев превращаются в грабителей и злодеев, которым объявляется беспощадная война. Любопытно, что убивать берсерков рекомендовалось деревянными кольями, так как против железа «они неуязвимы». В начале XII века в скандинавских странах даже принимались специальные законы, направленные на борьбу с берсерками, которых изгоняли или безжалостно уничтожали. Кто-то из бывших неуязвимых воинов смог влиться в новую жизнь, считалось, что для этого их обязательно надо крестить, тогда вера в Христа избавит их от боевого безумства. Остальные же, возможно, что они составляли большинство бывшей воинской элиты, вынуждены были бежать в другие земли или были просто перебиты.


 



 


 


МУХОМОРНОЕ БЕЗУМИЕ


ПРЕДПРИНИМАЛИСЬ и другие попытки объяснения нечеловеческой ярости берсерков. В 1784 г. С. Эдман, ссылаясь на обычаи некоторых восточносибирских племен, высказал догадку, что и берсерки одурманивали себя настоем из мухоморов. Народы Крайнего Севера – тунгусы, ламуты или камчадалы – вплоть до недавнего времени в практике камланий (гаданий) использовали порошок из высушенных мухоморов, слизывая который с ладони, шаманы впадали в транс. Поведение берсерков в бою действительно напоминает состояние опьянения мускарином – ядом мухомора: одурманенность, вспышки ярости, нечувствительность к боли и холоду, а затем невероятное утомление и глубокий сон, о котором писали, что «викинги падают на землю от усталости, а не от ран». Именно такую картину бесстрастно зафиксировала сага о сражении под норвежским городом Ставангер в 872 г., когда берсерки после победы повалились на берег и более суток проспали мертвым сном. Действие мускарина, как и любого другого галлюциногена, основано на изменении скорости импульсов нервных окончаний, что вызывает чувство эйфории. А чрезмерная его доза может привести к летальному исходу. Но здесь интересно другое: состояние, вызванное ядом у одного индивида, вскоре распространяется на всех окружающих. Некоторые историки считают, что берсерки знали об этой методике, и потому мухоморный допинг употребляли лишь предводители отрядов или избранные. Однако достоверных доказательств «грибной» теории всё же не существует. Отдельные этнографы до сих пор предполагают, что берсерки принадлежали к определённым сакральным союзам или семьям, в которых знания о таинственных свойствах растений передавались из поколения в поколение. Но в древнескандинавских сагах вообще нет упоминаний о психотропных средствах. А потому дискуссия на тему «берсерки и мухоморы» – пустая трата времени, какой бы привлекательной эта версия ни казалась.


Теперь ещё об одном полумифическом свойстве берсерков – неуязвимости. Самые разные источники в один голос утверждают, что воин-зверь фактически не мог быть сражен в бою. От метательного и ударного оружия берсерков берегла своеобразная «мудрость безумия». Расторможенное сознание включало крайнюю быстроту реакции, обостряло периферическое зрение и, вероятно, обеспечивало некоторые экстрасенсорные навыки. Берсерк видел, а то и предугадывал любой удар, успевая отбить его или отскочить с линии атаки. Вера в неуязвимость берсерков пережила героический век и нашла отражение в скандинавском фольклоре. Берсерки XI и XII вв. умело воспользовались имиджем, оставшимся в наследство от предков. Да и сами по мере сил и возможностей дорабатывали свой образ. Например, всячески подогревая слухи, будто могут одним взглядом притупить любой меч. Саги, с их любовью ко всему сверхъестественному, легко впитывали столь красочные подробности.


Медики также внесли в разгадку тайны неистовых воинов свою посильную лепту. «Легендарная сила берсерков не имела ничего общего ни с духами, ни с наркотиками, ни с магическими ритуалами, а была лишь болезнью, передававшейся по наследству», – считает профессор Джессе Л. Байок. Они – обычные психопаты, терявшие контроль над собой при малейшей попытке им перечить. Со временем берсерки научились разыгрывать хорошо отрепетированный спектакль, одним из элементов которого стало кусание щита. Общеизвестно, что изнеможение, наступающее после приступа ярости, характерно для людей с психическими отклонениями. Истерики легко переступают грань, отделяющую притворство от реальности, и усвоенный прием становится симптомом настоящей болезни. Причем психозы, охватывавшие средневековое общество, часто носили эпидемический характер: достаточно вспомнить пляску святого Витта или движение флагеллантов. В качестве яркого примера Джессе Л. Байок приводит необузданного в гневе, жестокого и жадного викинга, а по совместительству известного исландского поэта Эгиля, жившего в X в. Так вот, если верить «Саге об Эгиле», он обладал всеми чертами берсерка, перенявшего свой дикий нрав от предков. Причем голова у него была такая массивная, что ее и после смерти нельзя было расколоть топором. Анализ текста древнескандинавского литературного памятника также позволил Байоку сделать вывод, что семья Эгиля страдала от синдрома Пагета – наследственной болезни, при которой происходит неконтролируемое увеличение кости. Человеческие кости обновляют себя постепенно и обычно происходит это за 8 лет. Однако болезнь настолько повышает темп разрушения и новообразования костей, что они становятся значительно больше и уродливее, чем прежде. Особенно заметны последствия синдрома Пагета на голове, где кости становятся более толстыми. По статистике в Англии сегодня этому недугу подвержены от 3 до 5 процентов мужчин старше 40 лет. Подтвердить или же опровергнуть экзотическую гипотезу ввиду исторической отдаленности весьма затруднительно.


 



 


ГЕРОИ ИЛИ ЗЛОДЕИ?


 


С ДЕТСТВА мы усвоили непреложный закон сказок и мифов: все действующие в них персонажи делятся на «хороших» и «плохих». Полутонов здесь, за редким исключением, не бывает – такова специфика жанра. К какой же категории можно отнести берсерков?


Как бы странно это ни звучало, но неистовые воины скорее всего были для своих современников антигероями. Если в ранних сагах берсерки изображались как отборные воины, телохранители короля, то в более поздних родовых сказаниях они – мародеры и насильники. В «Круге земном», сборнике историй, составленном Снорри Стурлусоном в XIII в., имеется множество подобных свидетельств. Большинство эпизодов стереотипно по содержанию и композиции. Незадолго до Рождества некто огромного роста и наделенный необычайной силой, часто в сопровождении одиннадцати человек, заявляется незваным гостем на ферму с намерением забрать все ценное и принудить женщин к сожительству. Если фермер дома, он либо болен, либо немощен и не может дать отпор злодеям. Но чаще он находится за много миль от дома, в далекой провинции Норвегии. Главарь пришельцев – берсерк, готовый доказать в поединке свое право распоряжаться чужим хозяйством. Желающих сразиться с силачом, поднаторевшим в таких поединках (а все его предыдущие противники мертвы), не находится. Но как раз в это время на ферме случайно оказывается мужественный исландец, который либо принимает вызов, либо побеждает лиходеев хитростью. Результат всегда один и тот же: берсерки убиты, включая тех, кто надеялся спастись бегством. Когда неприятности позади, возвращается хозяин и щедро одаряет спасителя, а тот слагает в память о случившемся вису – скальдическое стихотворение из восьми строк – благодаря которому его подвиг становится широко известен.


Вполне естественно, что за подобные «акции» берсерков, мягко говоря, недолюбливали. Сохранились достоверные исторические свидетельства, что в 1012 г. ярл Эйрик Хаконарсон объявил берсерков на территории Норвегии вне закона, и они, видимо, стали искать счастья в других краях, в том числе и в Исландии. Скорее всего берсерки-мародеры – это банды бездомных, оставшихся не у дел воинов. Они были рождены для сражений: великолепно владели оружием, подготовлены психологически, знали, как запугать врага рычанием, агрессивным поведением и защититься от рубящих ударов плотной медвежьей шкурой. Но когда берсерки стали не нужны, их постигла участь любой забытой армии – моральная деградация.


Конец эпохи норманнских походов, христианизация и становление раннефеодальной государственности в скандинавских землях привели в конце концов к полному переосмыслению образа берсерка. Уже с XI в. это слово приобретает исключительно негативный оттенок. Причем берсеркам под влиянием церкви приписывают ярко выраженные демонические черты. В «Саге о Ватисдоле» рассказывается, что в связи с прибытием в Исландию епископа Фридрека там огласили войну «одержимым». Описание их дано вполне в традиционном духе: берсерки творят насилие и произвол, гневливость их не знает границ, они лают и рычат, вгрызаясь в край своего щита, ходят по раскаленным углям босыми ногами и даже не пытаются контролировать свое поведение. По совету новоприбывшего священнослужителя одержимых злыми духами отпугивали огнем, забивали насмерть деревянными кольями, ибо считалось, что «железо не уязвляет берсерков», а тела сбрасывали в овраг без погребения. В других текстах отмечалось, что окрещенный берсерк навсегда утрачивал способность перевоплощаться. Преследуемые и травимые со всех сторон, оказавшиеся в новых общественных условиях опасными изгоями и преступниками, привыкшими жить лишь набегами и разбоем, берсерки стали настоящим бедствием. Они врывались в поселения, убивали местных жителей, устраивали засады на путников. И право древней Скандинавии поставило кровожадных безумцев вне закона, вменив в обязанность каждому жителю уничтожать берсерков. Изданный в Исландии закон 1123 г. гласил: «Замеченный в бешенстве берсерк будет заключен 3 годами ссылки». С тех пор воины в медвежьих шкурах бесследно исчезли, а вместе с ними канула в Лету седая языческая древность.


НИКОМУ неизвестно, где и когда погиб последний берсерк: история ревностно оберегает эту тайну. О былой славе яростных викингов сегодня напоминают разве что героические сказания да замшелые рунические камни, рассеянные по склонам скандинавских холмов…


 


 

 


  

 




Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия - http://infoglaz.ru/?p=24429

gargantya: (Default)
 

 


Валькирии — низшие женские божества  в древнескандинавской мифологии. Имя Валькирия происходит от древнеисландского слова valkyrja – «выбирающая мёртвых». Они являются прислужницами главного бога древнескандинавской мифологии — Одина, а их главная задача отвечать за души убитых насильственной смертю бойцов.


 Первоначально валькирии были зловещими духами сражений, ангелами смерти, получавшими удовольствие от вида кровавых ран. В конном строю проносились они над полем боя, словно стервятники, и именем Одина вершили судьбы воинов. Избранных героев валькирии уносили в Вальхаллу — «чертог убитых», небесный лагерь дружинников Одина, где те совершенствовали свое военное искусство. В поздних скандинавских мифах образы валькирий романтизировались, и они превратились в дев-щитоносиц Одина, девственниц с золотыми волосами и белоснежной кожей, которые подавали избранным героям еду и напитки в пиршественном зале Вальхаллы. Они кружили над полем битвы в облике прелестных дев-лебедей или всадниц, скачущих на великолепных жемчужных конях-облаках, чьи дождевые гривы орошали землю плодородным инеем и росой.




Согласно англо-саксонским легендам, некоторые из валькирий произошли от эльфов, но большинство из них были дочерьми знатных князей, которые стали валькириями-избранницами богов еще при жизни,  и могли превращаться в лебедей.


Храбрых войнов, павших в бою, избранных Одином – эйнхериев – Валькири переносили в Вальхаллу (от древнеисландского Valholl – «чертог убитых»), небесное царство для тех, кому предначертано судьбой сражаться за Богов в последний день мира. Изначально Валькирий изображали как богатырски сложенныхженщин, которые скакали по полю битвы верхом на неосёдланных и невзнузданных жеребцах, они несли огромную ответственность, именно в их руках был выбор, кому из сражающихся присудить победу, а кому – поражение, а так же обязанность прислуживать эйнхериям на пиру.


В «Речах Гемнира» («Старшей Эдде») даётся список тринадцати Валькирий, имена некоторых удалось перевести. Итак, этих духов звали: Хильд (Битва), Херфьётур (Путь войска), Хлёкк (Шум битвы), Труд (Сила), Христ (Потрясающая), Мист (Туманная), а так же Скеггьёльд, Скёгуль, Гёль (Гейр), Гейрахёд (Гейрелуль), Рандгрид, Радгрид и Регинлейв. Так же именно дюжина Валькирий упоминалась в исландской «Саге о Ньяле», где они пели Песнь Дёррудда (Песнь Смерти) во время знаменитой битвы при Клонтарфе (1014 г.) между ирландскими дружинами и скандинавскими викингами. Со временем Валькирий в народном эпосе стало намного больше; хоть «сексуальных услуг» в Вальхалле они и не оказывали, ничто человеческое не было им чуждо: так, именно Валькирия по имени Хельга называлась в качестве возлюбленной знаменитого героя Вёлунда. Так же довольно популярной была легенда о Валькирии Сигрдриве, ставшей прототипом героини древнегерманского сказания о нибелунгах – Брюнхильды. Она гласит, что Один запрещает Сигрдриве участвовать в битвах и погружает её в вечный сон за то, что она, повинуясь сердечному порыву, в схватке между двумя конунгами (вождями викингов) присудила победу не Хьяльм-Гуннару, которому он покровительствовал, а Агнару. Впоследствии эта легенда воплотится в романтической повести «Речи Сигрдривы», в которой незадачливую Валькирию пробудит своим поцелуем герой Сигурд (весьма напоминает сказку о Спящей красавице, не правда ли?).



Однако не будем отвлекаться. В то время как культ Одина начинал преобладать над остальными и облик этого бога обретал всё больше человеческих черт, облик других богов соответственно демонизировался. Валькирии, в частности, «обзавелись» крыльями и превратились в полуженщин-полуптиц, что роднило их с древнегреческими Фуриями и древнеславянскими Сирином, Алконостом и Гамаюном. Они уже не решали, кому из воинов выжить, а кому пасть – свою судьбу викинги видели теперь исключительно в руках самого Одина. Необходимость прислуживать на пиру так же отпала: теперь это делали пышногрудые, соблазнительные гурии (от араб. Hur – черноокая), «перекочевавшие» из джанны – рая в представлении первых мусульман. Даже в «доставке» эйнхериев до Вальхаллы Валькириям было отказано: теперь они лишь заботливо принимали в свои объятия души павших, а скакать по радужному мосту до Золотых Врат (они были позаимствованы уже из христианских описаниях загробного мира) будущим однополчанам воинственных богов предстояло верхом на Слейпнире (Sleipnir – др.-исл. «скользящий»), восьминогом коне Одина. В наше время мы встречаем Валькирий в книгах и песнях, в фильмах и на картинах, и художественный вымысел привносит в облик мистических воительниц всё больше и больше новых, подчас неожиданных черт…



Валькирии Брунгильда и Сиглинда

 

Фердинанд Лееке, 1870 Отдав победу в бою конунгу Агнару, а не мужественному Хьяльму-Гуннару, валькирия лишилась права принимать участие в битвах. По приказу Одина она погрузилась в долгий сон, по истечении которого бывшая дева-воительница стала обычной земной женщиной.

 

Другая валькирия, Брунгильда, после брака со смертным лишилась своей сверхчеловеческой силы, ее потомки смешались с богинями судьбы норнами, прядущими у колодца нить жизни.

Скандинавы верили в то, что, оказывая влияние на победу, девы-воительницы держали в руках судьбу человечества.

 

Судя по поздним мифам, идеализированные валькирии были созданиями более нежными и чувствительными, нежели их свирепые предшественницы, и часто влюблялись в смертных героев.

Тенденция к лишению валькирий священных чар четко прослеживалась в сказаниях начала II тысячелетия, в которых авторы часто наделяли воинственных помощниц Одина внешностью и судьбой реальных жительниц Скандинавии того времени. Суровый образ валькирий использован немецким композитором Р. Вагнером, создавшим знаменитую оперу «Валькирия».

 



 


 



 




 


Давайте чуть подробнее вспомним про Кельтовузнаем что такое Аватарка или «Тот, кто нисходит» и посмотрим как выглядит Шотландский праздник Апхеллио

 



Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия - http://infoglaz.ru/?p=18879

gargantya: (Default)
 

 


Дракон объединяет в себе элементы тел нескольких реальных животных — прежде всего пресмыкающихся и птиц. Змей, в отличие от дракона, не имеет крыльев. Однако строгих терминологических различий не всегда придерживаются — слова «змей» и «дракон» часто употребляют как синонимы: крылатого дракона в славянских сказках называют Змеем Горынычем, бескрылого греческого Ладона — драконом, чудовище, которое убил святой Георгий, называют то змей, то дракон.


Древнегреческое чудовище Химера, дочь драконов Тифона и Ехидны, соединило в себе черты нескольких животных: льва, козы и змеи. При этом Химера умела летать и была огнедышащей.


Количество конечностей у змей и драконов разнообразно. Мифологии известно много змеев, которые не имеют конечностей вообще, например змея гигантских размеров, которая обладает сверхъестественными возможностями. Известны и бескрылые драконы с четырьмя конечностями, например Фафнир, убитый Зигфридом. У крылатого дракона обычно шесть конечностей — четыре лапы, как у ящерицы, и два крыла. Встречаются и крылатые драконы с двумя ногами — как у птиц, например кокатрикс.




 


Драконы с шестью конечностями могут передвигаться на четырех лапах, подобно зверям, а могут практиковать и прямую походку: ходить на задних лапах, а передними лапами хватать добычу. Лапы у драконов заканчиваются острыми когтями.


Крылья дракона не похожи на птичьи. У них практически никогда не бывает оперения. Исключение — только американский бог Кетцалькоатль, чье имя переводится как «пернатый змей». Крылья дракона чем-то похожи на крылья маленьких летучих мышей — они крепкие, имеют кожистые перепонки. И размах крыльев у драконов гигантский: летая по небу, они могут закрыть ими солнце.


Хвост дракона — мощное оружие. Он длинный, сильный, часто на нем есть шипы. Хвосты побежденных героями драконов оставляют на земле глубокие борозды, которые потом могут стать руслами рек, вдоль которых поднимутся высокие горы.


Одной из характерных особенностей дракона является его многоголовость. Не все имеют много голов, однако в греческой, славянской и американской мифологиях известно много драконов, которые имеют от одной до ста голов. Например, наш Змей Горыныч в разных вариантах сказок мог иметь три, шесть, семь, девять, двенадцать и даже сто голов. Сами головы могут быть одного вида или разные (греческая трехглавая Химера имела головы льва, козы, змеи). У многих драконов, например у греческой Лернейской гидры, на месте отрубленной головы вырастали новые. Многие драконы — как многоголовые, так и только с одной головой, — были огнедышащими — обладали волшебной способностью извергать из пасти огонь.


Глаза дракона наделены магической силой. Недаром именно греческое слово «дракон» по своему происхождению связано с глаголом «смотреть». Зрачки дракона — узкие, вертикальные, как у змей, а не круглые, как у человека. Взгляд дракона может быть опасным. Дракон василиск убивает взглядом каждого, кто встретится с ним глазами. Драконопобное греческое чудовище горгона Медуза взглядом превращала в камень.


Часто считается, что глаза дракона кроваво-красного цвета. В Азии растет фрукт питайя, который своей формой напоминает гигантское яйцо. Красный, покрытый чем-то вроде шипов он получил название «драконий глаз».


Зубы дракона чрезвычайно острые, иногда – ядовитые. Его укус может отравить героя, который борется с драконом. Зубы побежденных драконов могли использоваться как клинки кинжалов. Зубы, как и другие части дракона, даже после смерти чудовища хранили магические свойства: растертые в порошок зубы в Средневековье считались чудодейственными лекарствами, также зуб дракона люди могли носить как оберег — талисман, который защищает от злых чар. В греческой мифологии известны случаи, когда из посеянных в землю зубов вырастали вооруженные воины.


Как и зубы, волшебными предметами остаются и когти драконов. В античности и Средневековье считалось, что когти убитых драконов сохраняют магическую силу и могут использоваться как оружие, амулеты и лекарственные препараты. Волшебными свойствами обладали и другие части убитых драконов: кровь, сердце, язык. Так, кровь дракона закаляла тело героя, искупавшись в ней, и он становился неуязвимым. А человек, который съел сердце (по другой версии — язык) дракона, начинал понимать язык животных.


 



 


 


Челюсть у дракона массивная и снабжена прочнейшими мускулами. Есть мнение, что дракон в состоянии вывихнуть свою челюсть так же, как это делают некоторые змеи, чтобы заглатывать большие куски добычи. Дракон имеет два типа зубов, что подразумевает всеядность — он может есть как мясную, так и растительную пищу. Клыки и резцы очень длинные и острые, как бритва, а коренные зубы предназначены для того, чтобы жевать пищу, а не проглатывать ее целыми кусками.


Кости плеча прочны, чтобы обеспечивать необходимую поддержку и опору для больших крыльев в полете. Кости «пальца» крыла очень длинные, чтобы туго натягивать тонкую полетную мембрану во время полета и управлять крылом.


Кроме того, можно, вероятно, по аналогии с птицами и позвоночными утверждать, что кости драконов имеют не сплошную, а полую структуру. Поэтому кости драконов очень легкие и имеют большие поверхности для прикрепления летательной мускулатуры. Внутри они полые, не заполнены костным мозгом, как у млекопитающих. В полости кости располагается сеть тонких поддерживающих балок, особенно там, где скелет испытывает наибольшую нагрузку (например, в местах прикрепления летательной мускулатуры). Балки расположены таким образом, чтобы противостоять действию внешней силы. При этом достигается стабилизация относительно тонких костных стенок без значительного увеличения веса.


В широких частях отдельных костей, таких как плечевая и бедренная, некоторые кости черепа и позвоночного столба, отдельные ребра, грудина (киль) и тазовые кости, расположены воздухоносные мешки, сообщающиеся с летными полостями. Эти наполненные воздухом кости также способствуют уменьшению веса. Кость дракона можно представить в виде полого цилиндра, состоящего из тонкой твердой скорлупы, которая изнутри поддерживается тонкими костными пластинками и воздухом.


«Пневматичность т. е. присутствие воздухоносных полостей в костях, явление в слабой степени свойственное многим позвоночным. Кости многих позвоночных, лежащие по соседству с носовой и барабанной полостями, бывают полыми и содержат воздухоносные выступы этих полостей. Такое же явление пневматичности представляют многие кости большинства птиц. У ископаемых летавших рептилий (Ornithosauria) были пневматичные кости, а равно, по-видимому, они были свойственны и некоторым Dinosauria, которые, однако, не обладали способностью к полету. Между птицами пневматичность костей свойственна большинству Саrinitae, кроме, однако, чаек (Larus) и крачек (Sterna), летающих хорошо, а равно она сохранилась в слабой степени и у Ratitae (кроме Apteryx), потерявших совершенно способность к полету. Таким образом, хотя существует известное отношение между полетом и пневматичностью костей, отношение, обусловливаемое, естественно, большей легкостью пневматичной кости по сравнению с плотной, но, тем не менее, сама пневматичность возникла ранее, чем предки птиц приобрели способность к полету, и только с приобретением этой способности пневматичность получила более полное развитие; затем, пневматичность сохранилась у птиц, утерявших способность летать; наконец, она вовсе не составляет необходимого условия для развития летательной способности, ибо как некоторые хорошо летающие птицы, так и летучие мыши лишены ее. Обыкновенно пневматичными являются плечевые кости, коракоиды, грудина, а равно отдельные части позвоночника, ребер и заднего пояса. Реже пневматичны и другие кости, как-то: кости переднего пояса и бедро. Иногда пневматичны лишь немногие кости, но иногда пневматичными являются даже фаланги пальцев, как это имеет место у пеликанов (Pelycanus) и носорогов (Вuсеros) и др. В пневматичные кости птиц заходят отростки воздухоносных или легочных мешков».


 



 


Чешуя (а также когти и рога) дракона состоят из плотно расположенных клеток кератина, волокнистого белка. У новорожденных драконов чешуя мягкая, как бумага или ткань, и постепенно твердеет, пока дракончик растет. Постепенно в процессе метаболизма железо, получаемое из пищи, смешивается с кератином. В результате образуется чешуя замечательной прочности. Процесс затвердевания чешуи продолжается в течение года после появления дракончика из яйца.


Цвет чешуи изменяется от светлых оттенков в детстве до черного цвета взрослой зрелой особи. Чешуя дракона никогда не бывает одного оттенка цвета. Если дракон синий, то его чешуя будет сиять всеми оттенками синего — от самого светлого до иссиня-черного. Спина обычно окрашена в темные тона, подбрюшье и внутренняя сторона крыльев — в более светлые. У здорового дракона чешуя сияет, а стоит ему заболеть или поголодать — становится тусклой и блеклой.


Взрослые драконы некоторых пород могут изменять цвет своей чешуи, как, например, хамелеон. Сделать это им позволяет пигмент хроматофор, содержащийся в клетках чешуи. Изменение цвета — это, как правило, реакция организма, вызванная сильными эмоциями — гневом, радостью и т.п. Если дракон разгневан, он может изменить свой исходный цвет на более яркий, свирепый цвет, например красный, чтобы выглядеть более угрожающе. Во время брачных ритуалов драконы изменяют свои цвета переливчато, чтобы привлечь других драконов. Некоторые драконы могут изменять цвет произвольно, т.е. по своему желанию, это связано с их интеллектуальными способностями. Дракон, к примеру, может выбрать цвет, точно соответствующий окружающему фону, чтобы стать почти незаметным (что, согласитесь, актуально для существа таких размеров). В результате можно запросто пройти мимо 65-футового дракона, замаскировавшегося под цвет песка и ставшего похожим на большую песчаную кучу.

Основная функция чешуи — защита мягкой кожи дракона. Взрослый дракон может легко выдержать удар меча рыцаря, лишь слегка вздрогнув при этом. Чешуя взрослых драконов образована чешуйками длиной 7-9 дюйма и шириной 4-6 дюймов в форме капли. Плоские чешуйки перекрывают друг друга наподобие черепицы и равномерным слоем покрывают все тело дракона. В области грудной клетки чешуйки самые большие — часто достигают футовой ширины, и при этом образуют три плоскости — маховые плоскости. Они сформированы иначе, чем основная чешуя по всему туловищу. Чешуйки из этих областей имеют более прямоугольную форму и имеют другое направление — от горла, по животу и до конца хвоста. Под подбородком у дракона чешуи располагаются в противоположном большинству прочих направлений. Они выступают на двенадцать дюймов и способны насмерть поразить человека. Чешуйки скользят и трутся друг о друга при любом движении, и при этом раздается характерный шелестящий звук. Перекрывающиеся чешуйки делают дракона практически неуязвимым.


Интересно, что дракон может «вздыбить» свою чешую, скажем, для промывки. У разгневанного дракона чешуя также дыбится, в результате он кажется намного больше, чем на самом деле. Дракон поднимает чешую и тогда, когда ему жарко — вздыбленная чешуя позволяет лучше отдавать тепло, и дракон охлаждается намного быстрее. Любимое занятие некоторых драконов — зайти с поднятой чешуей в воду, чтобы она протекала между чешуйками и попадала на чувствительную кожу.


 



 


Согласно древним аккадским источникам, у дракона были лапы собаки, голова льва и крылья птицы. Образ Дракона появляется почти во всех мифах о сотворении мира. Священные тексты древних народов отождествляют его с первозданной силой земли, изначальным Хаосом, который вступает в борьбу с Творцом. В этих космических битвах, как правило, побеждают силы или боги, олицетворяющие порядок и поддерживающие равновесие в мироздании, а из чудовища создается небосвод и поднебесный мир: «И рассек он ей внутренность, и пронзил сердце… и создал из одной половины твердь небесную, а из другой — твердь земную…»


В каждой стране поэты воспевали эту титаническую битву. В древнейшем вавилонском сказании «Энума элиш» говорится о борьбе бога Мардука с Тиамат, богиней первобытного космического океана. Один из богов ведического пантеона, Индра, побеждает дракона Вритру, семитский бог Баал — бога Йаму, владыку изначального океана… Широко известен и библейский сюжет о чудовище Левиафане, некогда побежденном Творцом. Символ дракона — это эмблема воинов на парфянских и римских штандартах, национальная эмблема Уэльса, хранитель, изображенный на носах кораблей древних викингов. У римлян дракон был значком когорты, отсюда современное dragon, драгун. Символ дракона — символ высшей власти у кельтов, символ китайского императора: его лицо именовалось Лицом Дракона, а трон — Троном Дракона. На щите Агамемнона (11-я песнь «Илиады») был изображен синий трехглавый дракон. Легенды буддизма изобилуют упоминаниями о драконах, сказания даосизма повествуют об их деяниях. Драконы — крылатые змеи, в образе которых соединялись животные, воплощающие два мира — верхний (птицы) и нижний (змеи). Эти фантастические существа в китайской мифологии олицетворяли мужское начало, первоэлемент ян, вместе с фениксом, воплощающим женское начало, первоэлемент инь.


 



 


Изображение дракона служило символом императора, а феникса — императрицы. В средневековой алхимии — первоматерия (или иначе мировая субстанция) обозначалась древнейшим алхимическим символом — змеей-драконом, кусающим себя за хвост и называющимся уроборос («пожиратель хвоста»). Изображение уробороса сопровождали подписью «Все в Едином или Единое во всем». А Творениеназывали круговым (circulare) или колесом (rota). В Средневековье, при изображении дракона «заимствовали» разные части тела у различных животных, и, подобно сфинксу, дракон был символом единения четырех стихий.


Один из наиболее распространенных мифологических сюжетов — сражение с драконом: герой, благодаря своей отваге, побеждает дракона, завладевает его сокровищами либо освобождает пленную принцессу. Этот сюжет рассказывает о двойственности природы человека, о внутреннем конфликте между светом и тьмой, о силах бессознательного, которые могут быть использованы для достижения как созидательных, так и разрушительных целей. Битва с драконом символизирует те трудности, которые человеку необходимо преодолеть, чтобы овладеть сокровищами внутреннего знания, одержать победу над своей низменной, темной природой и достичь самообладания.


Подвиги Геракла, освобождение Андромеды Персеем, бой Ясона с драконом в сказании об аргонавтах, легенда о скандинавском герое Сигурде и его победе над драконом Фафниром, бой святого Георгия с драконом лишь некоторые тому примеры. Каждый из них дает свой совет, как сражаться с собственной тьмой. И хотя дракон, подобно египетскому Сету, причиняет жестокую боль, он помогает человеку познать себя. Драконы были символами могущественных богов, дающих жизнь: Кецалькоатля, бога утренней звезды, Атума, бога вечности, Сераписа, бога мудрости. Этот символ бесконечен, как бесконечен вечно развивающийся мир, охраняемый кольцом уробороса.


 



 



 



источники

http://www.95live.ru/world-secrets/history-of-dragons.html — Литература Мифология. Энциклопедия, -М.:Белфакс, 2002

http://drkn.ucoz.ru/publ/drakony/istorija_drakonov/istorija_drakonov_chast_pervaja/8-1-0-4

http://dragons-nest.ru/dragons/rasa_drakonov/kakimi-byly-drakony.php



 



 


Вспомним еще что нибудь мистическое и легендарное: Берсерки — неистовый спецназ викингов или вот например Валькирии

 



Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия - http://infoglaz.ru/?p=31597

Profile

gargantya: (Default)
gargantya

December 2018

S M T W T F S
      1
234 5678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031     

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 12th, 2025 05:53 am
Powered by Dreamwidth Studios